14Мая2003

Все для колхоза, все для людей…

- Для нас это было главное в работе, — вспоминает бывший директор совхоза «Козьминский» Александр Николаевич Стародумов.

Когда в ЗАО «Козьмино» избрали нового руководителя, один из акционеров сказал мне, что если бы бывший руководитель не крутился, то хозяйству была бы хана. Но по-моему, хана началась с момента организации акционерного общества и с его руководителей, которые, пользуясь ситуацией, делали блага только для себя, а не для общества. А теперь эта «хана» дошла до своего апогея, когда в хозяйстве, кроме долгов, ничего не осталось.

После того, как в Суходоле на ферме я увидел утопающих в навозе оставшихся в живых семь коров и трех лошадей, испытал настоящий шок. И решил, что надо, наверное, напомнить недалекое прошлое хозяйства и молодежи, и нынешним руководителям.

Создали в Нянде колхоз «Дружба» высланные из Белоруссии крестьяне. Они же избрали себе и председателя — А.А. Вериго. У него жена была заведующей молочно-сливочным пунктом, а сам Антон Антонович не только руководил (по-настоящему) колхозом, но был и экономистом, и бухгалтером, и кассиром в одном лице. Каждая копейка проходила через его руки, но люди знали, что ни одной копейки он себе не присвоит.

На железнодорожном вокзале у колхоза был свой ларек. Там продавали обрат, творог, пахту, овощи. А картофель продавали только очищенным, сваренный и горячий он шел в три раза дороже.

Удой на корову в колхозе был 3 тысячи килограммов на голову при среднерайонном 800 килограммов. Контроль за всеми работами в колхозе был на самом высоком уровне. Сено на сенокосе они стоговали только на волокуши, чтобы зимой не было потерь при перевозке и переметке. Платил председатель за сено только по качеству, а качество определял сам. Крутился Антон Антонович, зато и эффект был высокий, и колхозники получали на трудодни в семь раз больше, чем в среднем по району.

Сам же я приехал в Ленский район по направлению Обкома КПСС в 1955 году. До этого работал в Архангельском аэропорту начальником связи. Мне не было еще и 25, жене -18, сыну исполнилось три месяца. Запечатал в фанерный ящик по паре белья, пеленки для ребенка и отправились мы к месту назначения. В Яренске после десятиминутного разговора с председателем райисполкома В.И. Шергиным узнал, что направляют меня в колхоз имени Хрущева в Сойгинском сельсовете.

Никто в колхозе меня особо не ждал, поэтому семью устроил кое-как в летней избе у одной хозяйки. А через день уже приехал проводить собрание В.И. Шергин. Собрание прошло быстро. Старики, основная рабочая сила, говорили: «Давайте побыстрее проголосуем за председателя да пойдем в лавку покурим». Выпить у них было не на что. Они говорили, что я у них 22-й председатель за 23 года существования колхоза, все равно через полгода удеру. Так началась моя колхозная жизнь.

Колхоз по акту я так и не принял, так как бывший председатель даже на собрание не пришел, а печать послал с попутчиком. С пяти часов утра и до поздней ночи мотался я пешком по колхозу, а колхоз был расположен по обеим сторонам Вычегды: Лупья, Секур, Литвино, Прилук, три деревни центральной усадьбы в Кулиге. Тяжко было. Из областного центра попал в несусветную глушь, где не было ни электричества, ни радио, ни клуба, ни библиотеки, ни школы, ни проезжих дорог. Колхозники жили плохо. Получали в конце года на трудодни по 12 копеек денег, грамм по 600 не очень хорошего ячменя и по килограмму сена. Да еще надо было платить налоги, подписываться на заем. Настроение у людей было упадническим. Молодежь старалась всеми силами из колхоза выскочить. Ребята после армии домой не возвращались, девушки старались замуж выйти за кого угодно, лишь бы из колхоза уйти. Надо было как-то жизнь налаживать.

Когда я из Котласа в Яренск ехал, в Ирте на берегу увидел передвижную электростанцию на 35 киловатт. Уговорил председателя райисполкома продать ее нам. Шергин помог. И деньги нашлись, так как колхоз раньше ничего не строил, то за 22 года на счете неделимого фонда скопилась определенная сумма. Станцию купили. Но надо ее устанавливать, а ни одного механизатора в колхозе нет. Кое-как уговорил Якова Егоровича Коршунова перейти из леспромхоза в колхоз. Установили станцию. Но ведь надо электропроводку делать, а ни одного метра уличного провода, ни изоляторов днем с огнем не найдешь. Через связистов нелегально достал изоляторы, хоть и телефонные, но напряжение держали. Сплавучасток помог железным проводом. А так как я два года в молодости работал электриком, то всю электрификацию проводил сам. Мужики только столбы заготовили и поставили на общественных началах.

Завели станцию, а в домах-то проводки нет. Купить нигде нельзя, все по фондам шло. Не долго думая, написал письмо-жалобу на имя Н.С. Хрущева, так, мол, и так, все сделано, а в домах проводки нет. Думаю, кто-то в ЦК все равно прочитает. И правда, через небольшой промежуток времени звонят из Котласского сельхозснаба: в адрес колхоза пришли электроматериалы. Да пришло их столько, что половину продали Литвиновскому ЛПХ.

После этого в каждом доме сам сделал электропроводку, свет загорел. Это был единственный, самый отсталый колхоз в районе тогда, в котором был свет. Только в Яренске в те годы подавали ток в полнакала от Кижмольской ГЭС.

Все бы хорошо, но нужно дизтопливо, а его тоже нигде не продавали и фонды не выдавали. МТС ничем не помог. Надо было вертеться. Я пронюхал, что на складе ГСМ в Литвино есть излишки дизтоплива. Втихаря договорился с зав. складом, чтобы он отпускал колхозу солярку. Тут же прошу директора леспромхоза Сергея Афанасьевича Гарцева выделить одну цистерну для перевозки горючего и чтобы он разрешил хранить ее на складе дизтоплива. Гарцев разрешил и сказал, чтобы договорился обо всем с заведующим складом. И вот два года мы возили этой цистерной из леспромхоза несуществующую у нас солярку. Иногда возили и бочками на лошади. Но кто-то заложил нас. Приехал из РОВД следователь Потыкалов, позднее он был начальником милиции. Быстро провел следствие, хотя и исследовать- то было нечего, никаких денежных операций по дизтопливу в колхозе не велось. Дело запахло судом. Пришлось срочно ехать в сплавучасток, договариваться с начальником В.И. Бурковым о том, будто я взял у них взаймы 20 тонн дизтоплива. Написал сохранную расписку, предупредил об этом зав. складом Лупьи и Литвино. И когда нас всех собрали на очную ставку, кладовщики с большим искусством выполнили мою просьбу. Ну, а вскоре технику из МТС передали колхозам и проблем с дизтопливом не стало.

А. Стародумов Продолжение следует.

(статья из газеты «Маяк» № 34 от 30.04.2003 г.)

Все для колхоза,все для людей…

Продолжение. Начало в N 34.

- Для нас это было главное в работе, — вспоминает бывший директор совхоза «Козьминский» Александр Николаевич Стародумов.

Дело-делом, но надо было подумать и о себе. Зимовать в летней избе больше было невозможно. Попросил мужчин помоложе помочь заготовить и вывезти лес. Они были рады за деньги поработать. А деньги у меня были, так как государство платило тридцатипятитысячникам сначала 1500 рублей, потом 1200, на третий год -1000 рублей. Лес заготовили. Я его окорил. Ранней весной вызвал на помощь отца, который был большим специалистом по плотницкому и столярному делу. Началось строительство дома. Доски, вернее, плахи на пол пилили маховой пилой, тес помог напилить на циркулярной пиле сплавучасток. И к зиме дом был готов. В нем прожили мы семь лет.

Надо было думать и о пище духовной в деревне. В свое время здесь жил один чудак-человек. Он никогда не женился, не имел семьи, а всю свою жизнь строил дом пятистенок. Умудрился его обшить тесом, покрасить краской. За то, что дом был красивый, хозяина раскулачили, дом отобрали. И пустовал он лет двадцать. В нем я и решил сделать клуб. Выпилили среднюю стену, сделали сцену, сбоку пристроили кинобудку, в мезонине устроили библиотеку. И жизнь закрутилась. Регулярно работала кинопередвижка. Устраивали различные вечера отдыха, танцы. Появилась молодежь, приходили и из других деревень на танцы девчата с ребятами. Стали проводить массовые гуляния. На проводах зимы до десяти наряженных упряжек съезжалось.

Но нужно было думать и об эффективности производства. Одна из главных проблем — как доставить людей на сенокос, они у нас были почти под Рябово, на островах Колован и Секурский. Ездили туда, за 15 километров примерно, на лодках. Погребешься, бывало, по Вычегде против течения, чтобы до дома добраться.

И вот однажды я увидел стоящий на берегу у МТС корпус списанного деревянного катера «Шустрый». Убедил директора МТС Н.И. Вешнякова продать его колхозу как дрова. Он согласился. Притащили катер в колхоз, подремонтировали, покрасили. А двигателя нет. Что делать? Эх, была не была. Пошел на риск. В мастерской леспромхоза проводили капитальный ремонт двигателя автомашины ЗИС -5. Я уговорил начальника РММ И.В. Отряхнина, что ночью стащу этот двигатель. Ночью приехал на лошади, и мы с Отряхниным погрузили двигатель — и я его увез в колхоз. Мы с Я.Е. Коршуновым спилили номер, грязью замазали, чтобы быстрее заржавел. В Котласе я договорился с верхнетоемскими мужиками, будто у них двигатель купил, документы оформил. А Отряхнин только через два месяца доложил начальнику сплавучастка, что «вчера» кто-то стащил двигатель. Он в это время уже прекрасно работал на катере «Шустрый», а капитаном был все тот же Яков Егорович Коршунов. Народ был доволен донельзя. На сенокос ездили с песнями. Этот катер служил колхозу до организации совхоза. А двигатель искали. Но сколько ни бился опытнейший милиционер В. Суранов, так и не нашел, куда же исчез двигатель.

Катер есть, не мешало бы иметь и баржу. Мне подсказали, что в кусты на Бердышевский остров занесло из Коми завозню. Посмотрел на нее. Огромная лодка, у которой была раздавлена корма, нам могла пригодиться. Отремонтировали ее, и завозня еще долго служила колхозу. На ней перевозили до восьми лошадей, конные косилки, грабли. На ней же привезли из Лены списанную молотилку БДО, привели ее в порядок, установили у водяной мельницы, и эта молотилка без всяких затрат три года выручала колхоз. К 7 ноября мы уже кончали обмолот снопов, тогда как раньше молотили аж до самого первого мая.

Вспоминаю такой интересный момент. Из района пришло указание, что такой захудалый колхоз, как наш, не может носить имя Хрущева, нужно название заменить. Я на собрании предложил назвать колхоз «Восходом», с тем намеком, что мы еще взойдем.

Все бы хорошо. Колхозники мне поверили, но все равно жили скудно. Надо было как-то увеличивать доход. Как раз разрешили продавать лес на корню по попенной плате — 12 рублей за кубометр. Мы же решили лес заготавливать сами и из лупьинских лесов вывозить его на станцию Светик. Но продавали его уже по 160 рублей за кубометр в хозяйства южных областей. Насобирали бригаду из 9 человек (четверо из них — бригадиры полеводческих бригад) и за зиму вывезли 700 кубометров. А это доход в 112 тысяч рублей. Увеличились и общие доходы. В результате к концу года колхозники получили не по 12 копеек на трудодень, а по 2 рубля. Настроение у людей резко поднялось. А после того, как цены на молоко и мясо повысились, первыми в районе перешли на денежную оплату труда. А зерно и сено, если кому нужно было, продавали. Но, в основном, кормили скоту, увеличивая продуктивность, что было выгоднее.

Но тут случилось непредвиденное. В соседнем колхозе «Заря» покупатели сами организовали заготовку и вывозку леса. А это непросто. Тогда представитель покупателей, некий Медведев, попросил меня, чтобы мы и ему заготавливали лес. За это он давал мне взятку в 15 тысяч рублей. Сумма по тем временам порядочная. Я его, конечно, прогнал. Но тут наши колхозы объединились, и бывший председатель колхоза «Заря» А.И. Седунов (он и сейчас здравствует) этот лес принимал уже как десятник. Ведомость по приемке была стандартная, в сорок строк. Я количество леса заверил, а Медведев умудрился в пустые строки вписать всякие фамилии, вплоть до мертвых душ, даже директора конторы воткнул в список. Сам за них расписался и денежки себе присвоил. Когда Медведевым заинтересовалась областная прокуратура, следователи подняли и ведомость, которую я заверял. Обвинили меня во взяточничестве, мол, кто бесплатно «мертвые души» заверяет! Суд был в Котласе. Меня спасло только то, что Медведев сказал на суде, что я взятку отверг. Меня отпустили домой, даже командировочные выдали. А Медведеву дали одиннадцать лет тюрьмы.

Самой же большой из бед в колхозе было то, что все животноводческие помещения, приспособленные или собранные из старых домов, дошли до совершенно непригодного состояния. Надо было что-то предпринимать. Стройматериалов нет, денег мало, строителей тоже нет. И все же в 1956 году заготовили и вывезли к месту строительства в Кулигу 180 кубов леса. Летом заложили коровник на 100 голов. За зиму 1957 года поставили стены и наполовину настлали из кругляка потолок. У директора леспромхоза выпросил 25 кубометров пиломатериала, но втихаря умудрились увезти около 60 кубометров. В июне у одного из дворов-хибар упала крыша и развалило стены. Скот до осени держали в изгороди. Пришлось срочно крыть крышу на той половине двора, где был потолок. Пол и кормушки доделывали уже в стойловый период. В 1958 году двор доделали, смонтировали подвесную дорогу для вывозки навоза. С неимоверными трудностями вырыли колодец глубиной в 19 метров. Воды хватало. Доярки ожили, работали с энтузиазмом. Зимой этого же года на совещание актива Литвиновского ЛПХ приехал первый секретарь райкома КПСС В.А. Макарьин. Пока собирался актив, я попросил Макарьина на лошадке съездить в деревню Лупья, что в двух километрах от Литвино. Привез его к ферме. Он заглянул во двор, через минуту выскочил и говорит: «Поехали быстро в контору леспромхоза!» В кабинете нашел директора С.А. Гарцева и попросил его ненадолго съездить в Лупью. Гарцев посмотрел на эту страшную развалюху под снегом и даже внутрь не пошел, хотя Макарьин его убедительно просил зайти. На совещании Сергей Афанасьевич сообщил, что леспромхоз берет шефство над нами и построит в Лупье коровник на 100 голов. Слово свое он сдержал. Буквально через неделю в лес была направлена бригада с двумя трелевочными тракторами. И к зимовке 1958-59 года на новой ферме уже стоял скот. Лесники сами напилили пиломатериал и привезли его к стройке. Они даже провели на ферму воду из расположенного рядом озера. А так как деревню Лупья мы электрофицировали, то воду на двор подавали электронасосом.

Но тут другая беда подошла — не стало хватать доярок. К тому времени в колхозе уже сформировалась комсомольская организация, и я сумел убедить трех девушек идти работать на ферму звеном. Это были Валя Щипина, Нюра Новоселова из Кулиги, Шура Якимова из Литвино. Жили девушки на втором этаже дома Виталия Федоровича Коршунова. Мы им купили радиолу. И два года девушки самоотверженно трудились на ферме. По-существу это было первое в районе комсомольско-молодежное звено. В знак благодарности девушек мы направили в дом отдыха в Ленинград.

Потихоньку строились и дальше. Построили ферму в деревне Литвино, свинарник в Кулиге. Установили пилораму. Кроме переданной из МТС техники мы выменяли на лес с южных колхозов два трактора ДТ-54, купили и прицепной зерновой комбайн. За шесть лет было многое сделано. И когда организовался совхоз «Козьминский», то наше Сойгинское отделение, где я еще три года работал управляющим, было одним из самых крепких экономически хозяйств.

Наверное, все то, о чем я рассказываю, выглядит не очень цивилизованно. Что поделать, тогда были такие условия. Чтобы выжить, приходилось мудрить. Но мы крутились, мудрили, поступали таким образом не для личной выгоды, а в интересах колхозников, хозяйства, не корысти ради, а для общего дела — и это было главное. Отсюда вывод — если очень захотеть, и в нынешних условиях многого можно добиться даже в сельском хозяйстве. Но, повторю, крутиться руководителю нужно в первую очередь ради хозяйства.

А. СТАРОДУМОВ. Продолжение следует.

(статья из газеты «Маяк» № 35-36 от 08.05.2003 г.)

Все для колхоза, все для людей…

- Для нас это было главное в работе, — вспоминает бывший директор совхоза «Козьминский» Александр Николаевич Стародумов.

Коль скоро дела в сельском хозяйстве приходится начинать с нуля, то при создавшихся условиях (дороговизна электроэнергии, топлива и, наоборот, дешевизна сельхозпродукции) нужно предельно строго относиться к порядку и дисциплине на производстве. Ни одна лампочка не должна гореть лишнюю минуту и в ненужном месте. Ни один оборот колеса любого механизма не должен идти впустую, а только на производстве. И самое главное — контроль, контроль за всем, экономически точный расчет в том, что выгодно производить и как производить. Говорят, некуда сбывать продукцию. Ой ли! Было бы больше молока и мяса, так можно реализовать куда угодно. А не так, как в Козьмино: молока в Лену на маслозавод везут на 100 рублей, а затрачивают на перевозку его в два раза больше.

Моя многолетняя работа директором в совхозе «Козьминский» показала, что при определенном упорстве и желании побольше крутиться можно и цивилизованными методами руководства добиться многого. Приведу такой пример по Няндскому отделению. Мы построили здесь хозспособом три кирпичных коровника на 200 голов каждый, телятник, свинарник, полностью механизированное картофелехранилище, прекрасный мехпарк. Построили контору, столовую, баню, детсад, улицы двухквартирных домов.

С помощью начальника Северной железной дороги сделали железнодорожный тупик для выгрузки грузов. Здесь потом выгружали десятки вагонов с кирпичом, комбикормами: Кстати, кирпич вне всяких фондов шел с Котласского завода, где директором был мой друг Н. Тутов. Его отец когда-то работал в Литвиновском ЛПХ и отпускал нам с пилорамы пиломатериал на строительство фермы в Кулиге. Столярные изделия мы привозили с Харитоново, где председателем поссовета работал Г.А. Соболев. Он раньше был начальником орса Литвиновского ЛПХ и у нас сохранились дружеские отношения. Стройматериал даже в семидесятые годы под хозспособ не давали. В магазине можно было купить товар только на 5 рублей. Вот и крутились. Главный бухгалтер С.И. Кузнецов мудрил над тем, как из одного товара сделать другой. А не обеспечь-ка десять строителей из Закарпатья стройматериалами, голову оторвут. Бригада приезжала на строительство одиннадцать лет подряд. Отстроили всю Нянду, в Суходоле построили детсад, в Козьмино механизированный зерноток и ферму на 200 голов. Да еще одна бригада из Закарпатья строила в Шономе ферму на 200 племенных телок. Туда гравий на фундамент пришлось возить по воде из-под Лены с Юрчаково, так как проезжих дорог не было. Вот уж где пришлось покрутиться по-настоящему нам с прорабом П.И. Некрасовым.

Само собой ничего не делалось. Судьбу совхоза решали кадры: механизаторы, животноводы, работники сферы обслуживания. Ведь на балансе совхоза в те годы было 3 детсада, 3 столовых. Всех нужно было обеспечить и продуктами и всем необходимым. У нас орса не было, все делали сами. А опираться приходилось на высококвалифицированных специалистов: главного бухгалтера С.И. Кузнецова, главного агронома В.В. Попова, главного инженера Л.Г. Сидорова, специалистов животноводства — А.И. Лиханову, Л.В. Сезенину, М.Н. Иванову и многих других. Коллектив был работоспособный, слаженный. Благодаря этому мы завоевывали переходящее Красное Знамя РСФСР по сельскому хозяйству.

Но и проблем было немало. Начали строительство шоссейной дороги Урдома — Суходол. Построили 7 километров из 22, и вдруг в области спохватились, что дорога-то внутрихозяйственная, значит, делать ее должен совхоз. Финансирование прекратили. Пришлось немного схитрить. Я, как будто постороннее лицо, незаинтересованное в строительстве, написал жалобу в прокуратуру. Что, мол, за порядки такие: семь километров дороги в никуда построили, она в лесной тупик воткнулась. Кто будет отвечать за выброшенные на ветер громадные деньги? Видимо, прокуратура дала ход этому письму. На следующий год финансирование строительства возобновилось, дорогу мы достроили.

Многое было сделано нами, много труда было вложено. Но все рухнуло в одночасье, разбито, растащено, распродано. И никто за это не ответил.

Но я сегодня убежден в одном: если поменьше воровать да заниматься обманом, кое-кому отречься от корыстных целей и не работать в хозяйстве только ради себя, можно ситуацию исправить.

Поменьше хамства, наглости, желания нахапать любым способом, не обращая внимания на большинство бедных крестьян — вот что требуется от руководителей. Побольше нужно крутиться на благо людей и общества. И в этих сложных условиях можно добиться положительных результатов в работе, в сельском хозяйстве.

На Снимке: переходящее Красное Знамя директору совхоза «Козьминский» А. Н. Стародумову вручает начальник областного управления сельского хозяйства Н. Беляев.

Фото из личного архива автора.

А. Стародумов. Окончание. Начало в N N 34, 35.

(статья из газеты «Маяк» № 37 от 14.05.2003 г.)