24Апреля2015
Вот тебе и «кулаки»!
Тех, кого в середине прошлого века называли «кулаками» (словцо это и позже не раз слетало с губ, оно почти до последних дней жизни преследовало тех, кто был выслан в тридцатые годы в эти края) на фронт стали брать в основном только в сорок втором. Боялись, видимо, что пережитые обиды и унижение, с которыми довелось столкнуться каждому, кто оказался за бортом процесса с названием «коллективизация», подтолкнут на предательство, на измену. Но такого не было.
Перелистайте Книгу Памяти Архангельской области (том 7 «Ленский район») с именами тех наших земляков, кто не вернулся с войны, и вам встретятся десятки фамилий совсем не северного звучания.
В самом начале 1943 года в поселок Нянда в адрес Федора Степановича Мандрукевича пришло извещение, в котором было сказано о том, что его сын красноармеец Иван Федорович Мандрукевич в районе поселка Синявино Ленинградской области 19 сентября 1942 года пропал без вести. Ему не было еще и двадцати лет.
Там же, в боях за Ленинград в августе 1942 года погиб другой солдат из Нянды, уроженец Минской области Иосиф Нестерович. У села Янувка Тернопольской области в апреле 1944 года погиб Семен Бохан, а за полгода до этого умер от ран его старший брат Григорий. Не вернулись с войны братья Александр и Петр Лоскутовы. Умерла от ран Галина Ананич, до войны она работала в поселке Вандыш, несмотря на свой молодой возраст (в 1941 году ей исполнилось восемнадцать лет) была заведующей столовой.
Георгиевский Николай Константинович.
Из поселка Сендуга, где в середине прошлого века работала подвесная дорога по вывозке древесины, ушел в сорок втором на фронт Николай Константинович Георгиевский. Его семья в 1930 году тоже была выслана на Север, в поселок Ледню, который находился недалеко от Гыжега. Первого сентября 1941 года в его семье произошло радостное событие: дочь Ирма (в Урдоме хорошо знают Ирму Николаевну Ларионову, да и фамилия эта – Георгиевские – давно считается урдомской) пошла в школу, в первый класс. Николай писал дочери: «Дорогая Ирмочка! Поздравляю тебя с Великим днем для тебя 1-е сентября, началом учения. И желаю тебе успехов в учении. Целую тебя, твой отец. А также целую всех остальных птенцов и маму…».
Николай Константинович Георгиевский погиб под Ленинградом 24 марта 1943 года.
Андрей Степанович Бунин хорошо помнил то, как раскулачили его семью, отобрали дом и все имущество, выслали из Оренбургской области на Север. Было ему тринадцать лет, подростком он попал сначала в поселок Шестой (стоял такой в тридцатых годах на реке Лупья), а потом – Нянду.
Бунин Андрей Степанович
Работать пошел рано, был лесорубом в Няндском лесопункте.
Служить в армию детей «кулаков» брали редко, только тех, кто трудом доказал, что он уже «перевоспитался». В числе таких был и Андрей Бунин. Меньше, чем за месяц до начала войны, 28 мая 1941 года, был мобилизован в ряды Рабоче-крестьянской Красной армии. Многому ли смог научиться за первые дни службы, доучиваться пришлось на войне. Воевал на Калининском фронте, оборонял Москву. Затем – Волховской фронт, оборона Ленинграда.
В июне 1942 года в одном из боев получил ранение в ногу. Попал в госпиталь, после недолгого лечения отправили домой, в Нянду. Ранение давало себя знать, поэтому в лесорубы больше не пошел. Овладел другой специальностью – стал точить пилы. Так и проработал пилоточем до выхода на пенсию.
Жена Андрея Степановича Евдокия Александровна – уроженка Малого Острова (стояла когда-то такая деревня около Вычегды, а вся та округа называлась одним словом – Остров), в войну работала в колхозе «Новая жизнь». В сорок пятом встретили Победу, а осенью того же года подалась в Нянду, работать в лесопункт.
Однажды мне довелось беседовать с ней, она вспоминала: «В четыре часа утра уходили на дойку, вечером до девяти часов там ходишь. Дома я почти и не жила. Вот идешь на работу в четыре утра, по обе стороны лес. Бывает, что метель завывает, волки воют. Шла однажды и видела: метрах в пятнадцати – один волк стоит, другой лежит. Ну что, шла и прошла.
Во время войны все-все делали вручную. Поили коров горячим: котел самим надо греть. Дрова сами пилили: дом старый разбирали и возили на дрова. Корма возили, дежурили днем по очереди.
Потом я ушла в лес, надоело в колхозе дояркой быть. В Нянде лесопункт тогда был, тут за работу деньги платили, хлеба по килограмму в день давали, крупу давали, масло. В бараке квартиру снимали.
Не страшно ли было, что в Нянде «кулаки» жили? Так я сама за такого «кулака» замуж вышла; у Андрея семью в тридцатом году выслали сюда. Говорили тоже: кулаки-кулаки, а у него пятеро воевали, шестая сестра на оборонных работах была. Вот тебе и «кулаки»!
Он все говорил: целую книгу можно написать про нашу жизнь. Дважды был ранен на фронте, в руку и в ногу…».
Олег УГРЮМОВ
(статья из газеты»Вечерняя Урдома» от 24.04.2015 г.)