18Июня2019

«Я был на Шиесе. Июнь 2019». Репортаж «7×7» о жизни в палаточном лагере противников строительства мусорного полигона в Архангельской области

О «развитии внутреннего туризма», кодексе Шиеса и «черных тучах»

МАРИЯ ГАВРИЛОВА,18.06.20197×7-journal.ru

В начале июня корреспондент «7×7» Мария Гаврилова неделю жила в палаточном лагере активистов на станции Шиес в Архангельской области, передавала оперативные новости о столкновениях защитников Шиеса с охранниками и задержаниях, беседовала с активистами и сотрудниками полиции. О быте, законах Шиеса и «туристах» — в ее репортаже.

«Всем, кто на Шиес, — привет!»

Дорога на Шиес из Архангельска проходит через город Котлас, где в мае антимусорный митинг собрал беспрецедентное число участников — около 7 тысяч человек (всего в Котласе 60 тысяч жителей). Купить билет в конце мая не составляло труда. От Котласа до точки народного протеста — всего три часа в старом «сидячем» вагоне № 10 поезда «Москва — Воркута». Это единственный пассажирский поезд, который делает там остановку.

Практически на каждой станции в вагон заходили люди, в основном мужчины в камуфляже с огромными рюкзаками за спиной, с палатками и сумками с провизией.

— Всем, кто на Шиес, — привет! — объявляли входящие и радостно улыбались.

Пассажиры поезда приветствовали их одобрительным гулом.

— Откуда? — спрашивали отовсюду.

— Котлас… Коряжма… Архангельск… Северодвинск… Красноборск… — обрывочно отвечали то там, то здесь.

До Шиеса знаменитый 10-й вагон, в котором еще недавно пополнение активистов приезжало в лагерь каждый день, доехал полным, люди стояли в проходах, а потом долго выгружали походный скарб на станции. Пассажиры других вагонов воркутинского поезда с изумлением наблюдали из окна, как десятки людей выходят на нежилой станции под присмотром двух десятков сотрудников полиции. Проводник с облегчением закрыл за активистами дверь. Начальству не нравятся долгие остановки на Шиесе.

Ориентировка на местности

На станции Шиес два здания — старое и новое. В новое помещение посторонним вход воспрещен, в старом находится полицейский участок. Сразу за этими зданиями — несколько временных построек, обнесенных серебристым профлистом. Это помещения для сотрудников ЧОП «Гарант безопасности» и полиции. Дальше за забором — непосредственно сама стройка, против которой выступают активисты.

Ниже — три панорамы Шиеса в мае.

Территорию охраняемой стройки хорошо видно с горы щебня со стороны железнодорожной насыпи. Большая часть территории — перекопанная земля. Есть большая стоянка для КАМАЗов и примерно 10 экскаваторов, две вертолетные площадки. Сотрудники охраны и стройки живут в общежитиях, но посмотреть их активистам и журналистам нельзя: частная собственность. Полицейские, вероятно, живут в тех же жилых блоках, что и охрана. По крайней мере, они свободно проходят во все помещения. Есть на охраняемой территории баня, турники и, по словам активистов, — загон для свиней, оттуда иногда доносятся крики петуха.

Лагерь и быт

Прибывших на поезде новеньких обязательно встречают и провожают старожилы лагеря. По приезде все гурьбой сворачивают налево от станции. С этой стороны охране так и не удалось установить забор, поэтому тут можно пройти. На запрещающие таблички никто внимания не обращает.

Вход со стороны лагеря на стройку закрывает стоящий наискосок дороги КАМАЗ, перед ним постоянно дежурит один охранник и докладывает по рации о передвижениях активистов. С активистами и журналистами сотрудники ЧОП «Гарант безопасности» не разговаривают.

По документам на месте стройки, которое от лагеря отделяют горы песка и земли, и на месте самого лагеря экоактивистов — лес. Точнее, лесной участок, который областное Минприроды отдало в аренду компании «Технопарк». Именно эта вырубка леса на глухой станции, рядом с уже несуществующим поселком, возмутила проходивших через эти места урдомских охотников. Люди от них, через сарафанное радио, а не от власти по официальным каналам, почти год назад узнали, что здесь планируется построить большой полигон для мусора из Москвы и Московской области. Это спровоцировало волну возмущения, которая с тех пор только нарастает.

Повернешь за станцию — и сразу увидишь развевающиеся на ветру флаги и разноцветные палатки. Идти до лагеря всего метров сто по невысокой насыпи из щебня, укрытой тканью, похожей на войлок. Прямо на этом покрытии люди ставят палатки. Вокруг лагеря — болотистая земля, перерытая экскаваторами. В ямах скапливается грунтовая и дождевая вода.

В лагере помимо палаток приехавших на вахту — палатка-штаб с печкой и спутниковой тарелкой для интернета (тут постоянно тарахтит генератор) и конструкция в виде теплицы, где хранятся припасы: консервы, печенье, макароны, крупы, кофе, чай. Тут же аптека и принтер. Питьевая вода — в пятилитровых бутылях. Их сюда привозят. Природной воды вокруг много, но она — цвета крепко заваренного чая от гниющей в болотах растительности, для питья непригодна — только для мытья рук и посуды.

На первый взгляд, в продуктовой палатке — хаос. Женщины расфасовывают продукты по коробкам. Те, кто не могут сами приехать на эковахту, поддерживают активистов, как могут. Многие пишут трогательные письма на «шиесский фронт» и призывают стоять до конца.

— Продукты все везут и везут, хоть и сказано, что не надо. Не откажешь же людям, они помочь хотят, — говорит Татьяна Бриткина, осматривая «посылки».

На Шиесе кухня работает постоянно, костер не гаснет ни днем, ни ночью. Несколько хозяек варят суп и каши, режут салаты, иногда даже делают торты. Обеденный стол из бревен и досок под навесом от дождя никогда не пустует.

Рядом с продуктовой «теплицей» — еще одна, там — теплая одежда, спальники, палатки, туристические коврики, дождевики, резиновые сапоги. Это для тех, кто приехал в лагерь не подготовленным — даже шубу и шапку выдадут. В начале июня спать в палатке еще холодно — ночью бывает +6…+8.

Дожди летом в Архангельской области частые, поэтому без резиновых сапог на Шиесе не обойтись, особенно если надо ходить между станциями. В кроссовках пройдешь только в палаточном лагере, за его пределами — болота. Для защиты от дождя у активистов есть длинные темно-синие дождевики длиной почти до пят. Но если одежда все-таки промокла, то просушить ее можно в штаб-палатке у печки.

Из удобств — туалет метрах в десяти от лагеря (грубо сколоченная из досок кабинка с тканью вместо двери) и баня. Баня — это одновременно и один из постов, он находится примерно в 200 метрах от палаточного лагеря при входе на лесную дорогу. Здесь постоянно дежурят два–три человека. Баню топят для всех желающих и даже вяжут березовые веники. Большой очереди в баню не бывает: многие приезжают всего на несколько дней. Но зато постоянные «вахтовики» ходят в баню почти каждый день. Тут же можно постирать вещи.

Зимой и весной лагерь был другим. Здесь стояли вагончики, а дежурство несли человек 30 — по сменам, кто один–два дня, а кто мог — приезжал на неделю и дольше. В ночь на 15 марта активисты не пропустили со стройки экскаватор и грузовики, экскаватор разрушил вагончик, который перекрывал дорогу строительной технике, после этого конфликта все вагончики вывезла полиция.

Сейчас у активистов четыре поста, у каждого свое название: «Станция», «Ленинград», «Баня» и «Костер». Теперь в палаточном лагере в будни не менее 50 человек, а по выходным и праздникам число активистов может доходить до 300.

«Черная туча»

Каждый раз после прибытия с поезда новой группы поддержки около часа в лагере оживление и толкотня: горячая еда с костра, обмен новостями (многие на Шиес приезжают регулярно раз-два в неделю, особенно из ближайших Урдомы, Коряжмы и Котласа). 1 июня, когда наш десятый вагон выгрузился на Шиесе и начал размещаться в лагере, кто-то из мужчин с рацией громко объявил:

— У нас гости! Слышите, народ? Гости-и-и!

— Господи, опять идет эта черная туча, — вздохнула женщина и поспешно включила камеру на смартфоне.

Все замерли: со стороны станции в лагерь идет большая группа полицейских вместе с ОМОНовцами. В первый раз такой визит пугает: молчаливые рослые бойцы с дубинками, лица скрыты балаклавами, видны только глаза, один снимает активистов на видеокамеру. Говорят с активистами только полицейские. Старший объясняет: поступила информация о том, что в лагерь с поездом могли приехать радикалы из Москвы, чтобы устроить провокацию.

— Никаких радикалов у нас нет. А провокаторов мы сами вычисляем, спасибо, — сомневается в благих намерениях полиции окружившая толпа.

Овчарка обнюхала палаток и ничего запрещенного не нашла, полиция и ОМОН ушли. В палатки силовики, уважая частную собственность, ни разу не заглянули.

Тех, кто дольше двух дней живет на Шиесе, визиты силовиков в лагерь уже не пугают. Приходят они минимум дважды в день, после конфликтов между охранниками и активистами — чаще. Например, после 4 июня, когда защитники Шиеса попытались помешать строителям возвести забор, полиция стала появляться в лагере по четыре–пять раз в день. Искали тех, кто был в первых рядах в этом противостоянии. Над лагерем начал регулярно кружить квадрокоптер. Изредка кто-то призывал сбить его камнем, но инициатора быстро одергивали:

— Это не наша техника. Вони же будет. И вообще, у нас мирный протест.

Задержания в лагере тоже стали вполне будничным явлением. Обычно это происходит так: полицейский в окружении активистов, снимающих все на видео, подходит к активисту и тихой скороговоркой «вы подозреваетесь в том-то» уводит его в участок под присмотром ОМОНа. Чаще всего «вахтовиков» обвиняют в самоуправстве и неподчинении требованию сотрудника полиции. Например, за то, что не давали посадить вертолет на стройке 10 мая, не пропускали технику 27 мая и не давали поставить забор 4 июня. В участке на активиста составляют протокол, а потом сопровождают с конвоем на поезде до ближайшего свободного суда. На следующий день некоторые активисты возвращаются в лагерь с новостями о штрафах.

Иногда людей задерживают прямо на стройке. Так было с Ниной Щербаковой 3 июня. Она пошла из лагеря на огороженную территорию, встала на пути у КАМАЗа, возившего по площадке песок, и спросила, есть ли у водителя маршрутный лист и все необходимые медицинские справки. Полицейские увели ее в участок, составили протокол о самоуправстве.

Сотрудников охраны активисты презрительно зовут «ЧОПиками». Они постоянно просят у охранников документы о том, что за объект они охраняют. Их отсылают к руководству компании, которого на месте нет. Дежурящие на Шиесе пишут заявления в полицию по любому подозрительному поводу. И так по кругу почти каждый день.

Строители прячут лица за медицинскими масками или газосварочными касками, охранники просят их не снимать и грозят судебными исками, если их фотографии опубликуют. Все они, в том числе полиция, отказываются общаться с журналистами.

Комментарии активистам дают только грубоватый в общении начальник охраны Игорь Попов и подполковник полиции, замначальника ОМВД по Ленскому району Владимир Ошеров. Как только кто-то из них появляется в поле зрения активистов, на них тут же «нападают» с претензиями со всех сторон и с вопросами о том, какие меры приняты по факту избиения активистов. Ответ, как правило, обтекаемый.

— Конечно, проводятся мероприятия. Есть определенные процессуальные сроки, в рамках которых проводится проверка. Будет дана [действиям охранников] соответствующая правовая оценка. На сегодня, если вам это интересно, вы можете обратиться с соответствующим запросом, если вы его уполномочены отправлять, и вам будет дан ответ, — все это подполковник Ошеров произносит, не моргнув глазом.

Эти слова экоактивистов не устраивают: противников полигона штрафуют, но до сих пор не известно ни об одном штрафе в отношении сотрудников «Гаранта безопасности».

Рядовые полицейские общаются с активистами корректно. Мужчины, приезжающие на Шиес, знают, что люди в погонах — это по большей части их земляки. Обе стороны признают, что в сложившейся ситуации у них общая цель — не допустить провокаций и усугубления конфликта.

Если ситуация накалится, ОМОН наготове: он может разогнать неорганизованных экоактивистов в течение 15 минут. На помощь ОМОНу быстро придет Росгвардия — несколько машин стоят в трех километрах от станции, у дальнего поста активистов под названием «Костер». Недавно активисты заметили в шиесских лесах мужчин в зеленом камуфляже без знаков отличия: они группами передвигаются по тропам в лесу вокруг лагеря. Кто они — неизвестно. Активисты зовут их «зелеными человечками». Пока все соблюдают нейтралитет.

«Развитие внутреннего туризма»

Если читать новости с Шиеса, то может показаться, что здесь конфликты происходят постоянно. На самом деле большую часть дня активисты просто дежурят, наблюдают за действиями охраны и полиции.

Централизованного управления у активистов нет — никто не контролирует процесс дежурств, никто не отдает приказы. Но всегда находятся добровольцы пойти на станцию, на дальний пост «Костер» или топить шиесскую полевую баню. Обычно этим заняты не более 20 человек. Остальные просто отдыхают на «Ленинграде», здесь все время многолюдно и шумно.

Вахтовики-старожилы говорят, что всегда достаточно тех, кто приезжает на Шиес, как на турслет, а не с определенной миссией. «Туристы» едут на одну ночевку: посидеть у костра и поговорить за жизнь, поесть походной каши, сделать селфи на фоне протестных флагов и выложить потом в сеть щекочущие нервы видео с рейдами ОМОНа в лагерь. Даже значки раздают с надписью «Я был на Шиесе. Июнь 2019». Шиес стал своеобразным местом паломничества для жителей Архангельской области и Республики Коми.

— Развитие внутреннего туризма, — схохмил кто-то у костра.

Но приезжают на Шиес и из других регионов и даже стран. Например, несколько дней в лагере жил студент из Германии Лукас Лац (в России он живет в Петербурге) — хотел писать репортаж про Шиес в немецкие СМИ. Но полиция предупредила его о возможных неприятностях, поэтому он не снимал фото и видео, а гулял по лагерю с небольшим блокнотом, куда ежедневно записывал свои впечатления.

— Я нахожусь в России по учебной визе, поэтому работать не могу. Дело в том, что я уже писал статьи, когда путешествовал в Челябинск и Екатеринбург. За это мне дали 4 тысячи рублей штрафа. По русским законам, как мне сказали, мне нельзя работать, и даже делать фото я здесь не могу. Но скоро я возвращаюсь в Германию, срок моей учебной визы истекает, поэтому я после этого все равно напишу про Шиес, — рассказал Лукас.

Концерт Игоря Талькова-младшего 3 июня привлек на Шиес много новых людей. Музыкант отыграл более трех часов для примерно 250 человек.

— Если честно, я ожидал, что будет больше народа, потому что был на митинге в Сыктывкаре, там было пять тысяч человек. И все кричали, что поедут на Шиес. Здесь нужны защитники. Я приехал поддержать вас и немного подбодрить своими песнями, — сказал Игорь Тальков-младший.

Послушать его пришли даже пятеро сотрудников полиции, которых накануне пригласили активисты.

В разные дни на Шиес приезжали сыктывкарская группа «Ни на йоту», группа из Урдомы «Ностальгия», несколько исполнителей бардовских песен из Архангельска. После концертов выйти к микрофону и спеть любимую песню мог любой желающий.

Кодекс Шиеса

На Шиесе не любят, когда нарушают законы — писаные (Кодекс об административных нарушениях и Конституцию) и неписаные.

Например, сухой закон. Однажды один из гостей напился, мужики его так отругали, что, проспавшись, тот весь день сидел одиноко на лавочке с виноватым видом. Но такое случается очень редко.

Еще два закона касаются быта. Над столом висит плакат «Поел — убери за собой»: все жители лагеря сами моют за собой кружки и тарелки в специальных тазиках. Другое правило напоминает, что активисты выступают за цивилизованное решение мусорной проблемы, поэтому необходимо сортировать отходы на четыре категории: пищевые (под них мужчины выкопали специальную яму в земле неподалеку от туалета), пластик, металл и стекло (для них приспособлены разные мешки, которые потом увозят в Урдому).

Матерные слова здесь тоже стараются не употреблять. Повлияло присутствие протоиерея Евгения Соколова из Архангельска, который в начале июня с помощником приехал на Шиес. На матерщинников сразу шикали: «Не при батюшке!».

Священник ежедневно проводил вечерние и утренние молитвы, а в остальное время неизменно собирал вокруг себя кружок из желающих послушать его и задать вопросы. Иногда Евгений Соколов ходил и к охранникам, и к полиции. Когда силовики приходили в лагерь, активисты несколько раз включали им песню-молитву. В лучах закатного солнца, под развевающимися шиесскими флагами ОМОНовцы шли через лагерь, а из колонок им вслед пел хор женского монастыря:

Спаси, Владычице, Святую Русь, спаси,

Возьми, как прежде, это бремя на себя,

Настало время испытаний на Руси,

Не устоять ей, не воскреснуть без тебя!

Понять Путина

Активист Дмитрий Секушин рассказывал, что антимусорный архангельский протест объединил общество и все политические силы. В лагере живут все: на одной лавке мирно обсуждают важность защиты родного края сталинист и антисталинист, в другом кругу о высших материях дискутируют язычники и православные, а в другой компании — горячая, но уважительная беседа друг с другом о том, знает ли Путин, что творится на Шиесе.

Несмотря на все конфликты с охранниками и полицией, активисты настаивают: их протест ненасильственный. Этот взгляд на сопротивление разделяют далеко не все, но сторонников мирного диалога с властью и силовиками пока большинство.

— Я посмотрел на это все и говорю им [другим активистам]: вы чего с ними [сотрудниками охраны] агрессируете, на них бросаетесь? Вам их жизнь не понять. Бывшие зеки они, еще кто-то… Вам их не понять! И не пытайтесь их обвинить. Они тоже здесь не потому, что хотят нас мочить. Начните с себя. Доброе должно быть к ним отношение. Не провоцируйте конфликт. Не надо им тыкать. Мы — миротворцы, — говорит Сергей Суров из Коряжмы. Он приехал на Шиес с женой и тремя детьми, рядом со своей палаткой поставил указатель с портретом президента и надписью «Проспект Путина». — Ты можешь не любить власть, но что это изменит? Если я всех попробую любить, то мне легче будет. Ты-то думай обо мне, что хочешь. Я к тому, что Путина тоже можно понять. Хрен его знает, какие у него «геморрои». Ему до этого Шиеса… Ему сказали молчать, он молчит. Но ему легче будет нас поддержать, если мы не агрессируем. А вдруг получится? Я в последнее время осознал парадоксальное высказывание: нельзя недооценивать своих друзей и переоценивать своих врагов.

Последние события

ООО «Технопарк» официально заявил о прекращении работ на стройке с 15 июня и начале экспертиз и проверок. Рано утром с Шиеса начали вывозить КАМАЗы. Но экоактивисты не собираются сворачивать лагерь.

6 июня активисты заметили, что на сайте РЖД стало невозможно купить билет до Шиеса. Сначала было сообщение, что в выбранные даты поезд не ходит. Выяснилось, что РЖД решили отменить остановку на станции. Телеканалу «Дождь» пресс-служба перевозчика пояснила, что с 25 июня остановка на Шиесе будет технической, билеты продавать не будут. Активисты немедленно связали это с тем, что протестующих становится все больше, а совсем скоро — прямая линия с президентом.

Сейчас поезд еще останавливается на Шиесе и высаживает пассажиров, которые вынуждены покупать билеты до Мадмаса, но по запросу билетов до станции Шиес сайт РЖД выдает информацию: «мест нет». Ближайшие станции Урдома (Архангельская область) и Мадмас (Республика Коми) находятся в 32 и 19 километрах. Некоторые активисты уже добираются в лагерь на велосипедах через Мадмас по грунтовой дороге. Некоторые идут пешком вдоль железнодорожных путей.

19 и 20 июня на Шиес планируют приехать представители зарубежных и федеральных СМИ и большое количество активистов. По информации из соцсетей, 20 июня противники строительства полигона надеются попасть в эфир прямой линии Владимира Путина. Если не получится — запустить «кривую линию»: передать обращение главе государства через иностранных журналистов.

Над панорамой Шиеса работали: Нина Попугаева и Дмитрий Степановский

Мария Гаврилова, «7×7»