20Июля2018

Тадеуш Исански, уже известный в Урдоме как автор Списка поляков депортированных в Нянду в 1940-41 годах, вновь знакомит нас с историей пребывания в наших краях польских граждан.

02.07.2018 года на сайт «Летопись Урдомы» от него пришло письмо с рассказом о железнодорожной катастрофе, которая случилась в 1940 году в районе пересечения речки Нянда с нынешней Северной железной дорогой, и в которой погибли польские военнопленные – строители железной дороги.

Рассказ – это переведённая им на русский язык записка очевидца и участника тех событий. Прислал он этот рассказ нам в связи с установленным в Няндском парке Памятником «В память о солдатах польской армии, военнопленных, которые погибли 26.Х.1940». Памятник открыт в 2012 году, представляет собой два мраморных полудиска, на одном дана надпись на русском и польском языках, на втором на польском языке имена погибших.

06.06.2014. Памятник «В память о солдатах польской армии, военнопленных, которые погибли 26.Х.1940» в Нянде (поселок Урдома).

Судя по нашей с ним переписке, Тадеуш Исански считает, что любую память надо хранить такой, какая она есть – хорошая или плохая. И не менять ее в угоду текущей политики.

Вот его рассказ, в конце Т.Исански приводит свой комментарий к изложенному.

С.И. Якимов

Откуда взялся тот памятник?

Эта записка передана в архив исторического института имени генерала Сикорского в Лондоне в декабре 1954 года.

Автор записки Владыслав Флисиньски озаглавил её так:

«О железнодорожной катастрофе, которая произошла во время принудительной работы в лагере польских военнопленных на железнодорожном пути Котлас-Воркута (Коми АССР) 26 октября 1940 г.»

И дополнительно уточнил: место, положение, обстоятельства, последствия.

1. Место

Лагерный пункт номер 55, Пятое отделение НКВД, лагерь Нянда.

2. Положение

Железнодоржная станция Урдома. Железнодорожный путь за мостом на реке Нянда, на стрелочном переводе. Два вагона, загруженных рельсами (один рельс на два вагоны), оторвались от паровоза и скатились по рельсам вниз, принимая во внимание пологость 25 метров на длине 6 километров железнодорожного пути.

Трагический случай произошёл на временном мосте, когда бригада слабосильных под руководством Станислава Станка сходила в тот день с работы и в тот момент, когда вагоны о которых идёт речь летели с большой скоростью вниз в ложбину речки Нянда, где находился временный, объездной мост. Главный мост в это время строился. Эти люди в количестве около 30 находились именно в середине этого временного моста. Мост деревянный, уложеный на крестовинах тоже деревянных, длиной не больше чем 10 метров.

3. Обстоятельства

Надо принять во внимание, что железнодорожный путь о котором речь – это однопутная линия, построенная на нашем отрезке лишь 10 октября. На этой однопутной линии нет никаких разъездов, ни веток. От этой однопутной линии спускается только железнодорожная ветка в шахту (гравийный карьер), где работаем.

В критический день привезли на двух вагонах-платформах рельсы. Потому что не было другого железнодорожного пути – оставили их на главном железнодорожном пути. В это время паровоз прибыл в шахту, чтобы забрать 26 вагонов гравия, который кончили грузить на вагоны. Было около 3 часа после полудня; в октябре уже смеркалось. Наш бригадир говорит:

– Слушайте. Потому что вагоны уже загруженные, а во вторых – не могу вас раньше пустить с работы в лагерь, могу лишь в сумерки, – поедете теперь со стрелком и эти вагоны выгрузите на трассе, где-то около 10 километров за Тылу.

Такое поручение получил наш бригадир раньше от десятника. Из-за нашего явного нежелания выезда – бригадир говорит:

– В награду за то, что потеряете немного своего времени, я поговорю с машинистом паровоза и он вас всех после этой работы подвезет в лагерь, потому что ему и так надо ехать на станцию за водой к водокачке.

Как подумал – так и сделал. И так все быстро заняли места на платформах, каждый на своим вагоне вдвоём, так, как их грузили, стрелок садился тоже с бригадиром на одной платформе и, немного погодя, подъехал паровоз. Машинист вывез 26 вагонов с шахты и выехал целым составом на главный железнодорожный путь, потом езда на север, толкая вагоны перед собой.

Рельсы на вагонах, о которых вспомнил – остались на однопутной линии ниже выхода железнодорожной ветки из гравийного карьера. Проезжая возле работающих ещё на трассе из бригады Станка, которая снимала в лесу мох под будущие окрестности шахты – многие из них, видя нас едущих на платформах, махали нам руками и платочками, как обычно делалось, когда кто-то отъезжал на железнодорожном поезде.

Выгрузка вагонов продолжалась чуть дольше одного часа. Каждый сваливал гравий с платформ с задором и усилием, чтобы раньше добраться к баракам лагеря. Работу закончили. Пустые вагоны тянулись паровозом, а мы все на двух платформах со стрелком и бригадиром возвращаемся в гравийный карьер, потому что машинист подает эти вагоны для второй ночной смены, для загрузки. Паровоз отолкнул вагоны в шахту, а с двумя вагонами на которых мы сидели выехал на главный железнодорожный путь.

Так как железная дорога была заставлена упомянутыми двумя вагонами с рельсами, машинисту надо было взять их с собой, либо втащить на железнодорожную ветку в гравийный карьер. В гравийный карьер однако не мог, потому что имел их перед собой и когда бы въехал – не мог бы выехать обратно. Началось маневрирование на железной дороге. Это маневрирование продолжается, когда мы все сидим либо стоим на платформах вместе с бригадиром и стрелком, который занял место на платформе у паровоза в угловой части, чтобы всех нас видеть.

Паровоз тронулся к въезду-выезду из гравийного карьера в направлении стоящих двух вагонов с рельсами. И тут произощло что-то неожиданное. Вагоны с рельсами, стоящие теперь перед нами на железной дороге, не были заторможены (не стояли на тормозах), а просто удерживались положенным под колеса куском дерева. Таким образом их затормозили. Думали, что сделали невозможным, чтобы они скатились вниз.

Когда наш паровоз подходил – приближался к ним – очевидно из-за дрожания рельсов, этот кусок дерева вывалился из под колёс, и вагоны начали скатываться вниз по железной дороге до того, как сцепщик успел присоединить их к паровозу.

Вторая версия: сцепщик не успел соединить паровоз с вагонами в тот момент, когда паровоз приблизился на неколько сантиметров своими буферами к буферам вагона и пихнул их внезапно, может даже легко, и тогда эти вагоны, освобожденные от куска дерева, спустились вниз сами. Спорный вопрос был предметом следствия, как и всё это трагическое проишествие. Машинист быстро сориентировался в чем дело, знал что по полотну могут возвращаться в лагерь люди после работы, и потому в первый момент бросился паровозом в погоню за уезжающими всё быстрее вагонами, гудел сиреной, чтобы предостеречь людей, идучих по полотну, перед приближающейся опастностью. Показалось, что некоторых ему удалось предостеречь, и они сошли с полотна, других нет, потому что однако произошла катастрофа.

Бригада Станка раньше чем другие сошла с работы, потому что бригадир имел привилегию раньшего снятия людей с работы, так как много среди них болело курной слепотой. Другие возвращались немного позднее – более десяти минут. Бригады, которые шли последние, успели сойти с полотна. Машинист, который понял, что не догнать вагонов, отказался от погони, а даже остановился на несколько минут на железной дороге (хотя мы кричали чтобы ехал дальше). Очевидно из-за того, что опасался, что вагоны, которые укатили, остановятся где-то на возвышении перед станцией Урдома, и вернутся опять – если не на то же самое место, откуда отъехали, то в любом случае, если мы бы ехали дальше, эти вагоны могли встретиться с нами где-то на половине дороги.

Машинист, как выяснилось, вообще не ошибся в своих расчётах. Вагоны, которые тронулись – с быстротой молни скатились со склона вниз и учинили кровавою расправу над идущими по железнодорожному пути узниками бригады Станка. Потом поднялись ещё вверх под станцию Урдома и вернулись обратно на этот несчастный мост, где лежели убитые и раненые, и ещё раз своими колесами чинили кровавою расправу среди этих людей, и силой разгона поднялись вторично на возвышение, откуда вышли первоначально, и снова спустились вниз. Не вернулись третий раз на мост, потому что между тем их пустили под откос и таким образом задержали их. После нескольких минут стоящий на железнодорожном пути машинист, когда сориентировался, что эти вагоны уже не вернутся к нему, начал вместе с нами медленно спускаться вниз к железнодорожной станции.

Не успел далеко отъехать, потому что через некоторое время приехала лагерная охрана и арестовала машиниста и сцепщика, а наш стрелок приказал нам сойти с вагонов и мы пошли пешком в лагерь. По пути, проходя несчастный мост смерти, догадались про ужасной катастрофу, которая увлекла за собой человеческие жертвы.

4. Последствия

14 человек убитых на месте. Видел лично лежащего за мостом Юзэфа Марковского из Познаня. Говорю «за мостом», потому что силой толчка некоторых узников сбило с моста в реку. Мост, как временный, не имел барьерного огрождения, был открыт. Хуже всего пострадали эти с конца бригады со стрелком включительно, который тоже погиб. Передняя часть колоны с бригадиром Станком была уже за мостом – два или три шага; и так сила хода вагонов сбросила их с насыпи вниз, а может они сами от перепуга перед угрозой смерти убежали в панике, падая с насыпи, где получили только побои и испуг. Когда говорю о силе хода вагонов, имею в виду ту массу воздуха, которую вагоны гнали перед собой. Пострадавшие говорили о ветре, который их посбивал. Одним среди тех в шоке был знакомый из лагерья, а позже – по армии, инженер Рапапорт из Львова, который через долгое время не мог прийти в себя.

Спустя может быть полчаса после катастрофы, видел на этом мосту отсеченную ногу с сапогом, также отсеченнную руку. Стрелок нам переходившим не разрешил останавливаться, а многие из нас хотели распознать убитых. Этих убитых похоронили в лесу (тайге) возле нашего лагерья. Какие были правильные фамилии убитых либо почти мертвых – не знаю. Если пишу их, то только такие, которыми пользовались в лагерье. Может быть, что некоторые не пользовались своими фамилиями, только их изменили.

1. Бялковски Ян, сержант с Бэндзина

2. Борус Михал

3. Цвалина Юзэф

4. Хмелэвски Юзэф, матрос с Пиньска, правдподобно боцман

5. Янкевич Юзэф, учитель

6. Горчыньски Ян

7. Коморовски Ян, сержант

8. Косцюшэк Алэксандэр

9. Киршэнбаум

10. Марковски Юзэф с Познаня

11. Мышко Пётр

12. Свидэрски Ян

13. Зарэмба Ян

14. Жывицки

Тадеуш Исански

06.06.2014. Памятник «В память о солдатах польской армии, военнопленных, которые погибли 26.Х.1940» в Нянде (поселок Урдома).

Комментарий

Тадеуш Исански. Польша.

Смотрю на эту фотографию с памятником и у меня такие впечатления: в далекой Архангельской области стоит памятник, установлен польским солдатам, военнопленным. А у нас в Польше придурковые политики приняли закон, который разрешает разрушать памятники, которые раньше другие поляки установили советским солдатам.

И хотя моя семья из рук фашистов во время войны не получила никакого ущерба, а из рук советского солдата – да, я против такого варварства.

Мы, поляки можем не любить вашего Путина, можем ненавидеть Сталина, можем разрушить памятники людей, которые действительно для поляков показались негодяями. Есть и такие. Но в чём виноват обыкновенный советский солдат?

Этот солдат сгинул на польской земле, ведь это он освобождал нас от фашизма. Можно сказать, что эту свободу этот солдат принёс нам на штыках и за неё мы не должны быть обязаные. Но ведь фашисты хотели нашу нацию уничтожить…

Может, привозя с собой чужую для нас политическую систему, которой мы не хотели (правду говоря – о этой системе, в которой нам пришлось жить, решил не этот солдат, а только самые важные политики мира), этот солдат уневолил нас на много лет. Но мы могли спокойно жить и лечить военные раны…

Потом этот солдат принудил нас к учёбе русского языка, хотя мы хотели учиться только английскому языку. Но ведь фашисты хотели забрать у нас вообще польскую речь и язык, закрыли все школы, а тот солдат не запретил учиться, говорить и писать по польски…

А может именно, блогодаря крови этого солдата, мы существуем до сего дня?

По моему – все, которые в Польше говорят что в 1945 году моя страна променяла оккупанта с Берлина на оккупанта из Москвы – должны опомниться!

Смотрю на эту фотографию с памятником и прошу: не мстите хоть вы памятнику этих обыкновенных польских солдат.

Тадеуш Исански

(статья из газеты «Вечерняя Урдома» от 20.07.2018 г.)